Как избежать ступора во время общения на изучаемом языке
Представьте себе оживленный и приятный разговор с собеседником, который не лезет за словом в карман, но говорит с грамматическими ошибками, что, по-видимому, совершенно его не тревожит.
Теперь вообразите другого собеседника: он перед каждой фразой мучительно размышляет по полминуты, радуя вас длинными «ээ..., мм..., гм,... ну..., это...». Ему важно сказать все правильно, вспомнить все нужные слова в точной формулировке, не перепутать управление и глагольные времена. И вся эта непосильная умственная деятельность отражается на его страдальчески искаженном лице.
Какой из двух собеседников утомит вас больше за 10-15 минут беседы? При встрече с кем из них вы срочно приложите к уху мобильник или неожиданно перейдете на другую сторону улицу к магазину, который минуту назад вас совершенно не интересовал?
Если ответ очевиден, то давайте помнить об этом всякий раз, когда нам приходится разговаривать на языке, которым мы пока владеем не в удовлетворительной степени. Большинство людей на планете Земля равнодушно относится к чужим грамматическим ошибкам. Настоящим испытанием для собеседника является не наш акцент или неточный подбор слов, а затяжные периоды нашего молчания и мычания.
Идет занятие по скайпу.
Преподаватель: «Ма осим hа-анашим ба-тмуна?».
Студент: «Тмуна? Ани ло роэ».
Препод.: «Ло роэ? Шахахти леhар'от леха эт hа-масах шели?»
Студент, уже знающий, что преподаватель в начале урока переходит в своем скайпе в режим демонстрации экрана, позволяющий им обоим видеть один и тот же материал, понял последний вопрос, благодаря знакомству с ситуационным контекстом. Он хочет сказать: «Нет, ты пока не показал мне свой экран».
Начинаются судорожные поиски в памяти в попытках выстроить глагол «(ты не) показал». На память приходит только слово «ата», больше ничего. «Э-зззз...», — страдальчески произносит студент. Пауза затягивается. Внезапно приходит озарение: зачем говорить «ты не показал мне свой экран», если можно высказаться проще: «Верно, ты забыл показать мне экран»? Ой, слово «показать» даже в инфинитиве не хочет никак ни вспомниться, ни сформироваться. Впрочем, можно ведь сказать еще проще: я не вижу твоего экрана.
— Ани ло роэ..., — радостно начинает студент и замолкает. Теперь само слово «экран» куда-то запропастилось. Вообще-то скажи мы израильтянину просто אקרן, тот с большой вероятностью нас поймет. Не так давно этим словом пользовались в иврите наряду с מסך. Однако наш студиозус подобных тонкостей не знает и воспользоваться русским словом не решается. По правилам разговорного практикума, который сейчас проходит у него с преподавателем, он (студент) не имеет права переходить на русский. Вот когда препод объявит конец практикума, можно будет в последние 10-15 минут урока спросить что-нибудь по-русски.
Но, черт возьми, как же на иврите «экран», ведь на каждом занятии учитель говорит в первую очередь, что сейчас покажет свой экран, а через несколько секунд спрашивает, видит ли его ученик! Тысячу раз слышал это слово, и вот опять!..
Хочу заметить, что это еще довольно смягченная ситуация, поскольку тут у нас не настоящая беседа с носителем языка, не знающим русского, а лишь ее имитация. Учитель все же может подсказать ученику нужное словечко. Но как быть, когда действительно говоришь с кем-то, кто твоего языка не знает?
Пытаясь сконструировать мысленно нужную фразу, мы все это время производим ощутимую нагрузку как на свой когнитивный аппарат, так и на свою нервную систему. А также и на нервную систему собеседника. Как уже говорилось, люди намного легче переносят наши грамматические ошибки, если вообще придают им хоть какое-то значение, чем пытку бесконечными паузами и зрелищем нашего искаженного лица и бесплодной жестикуляции.
Какая же это нечеловечески сложная задача: понимать, что он\она говорит, и успевать мысленно вспоминать все эти спряжения и корни, правильные окончания и все такое прочее! А если бы мы говорили по-английски, нам пришлось бы еще подбирать правильное глагольное время, а если по-немецки — то выбирать между предлогами hinaus (от говорящего наружу), heraus (к говорящему наружу), hinein (от говорящего внутрь), herein (к говорящему внутрь) и еще парой десятков других предлогов, не забывая о падежных окончаниях артиклей и имен. Кстати, артикли, ох уж они. Ой-ой-ой...
Согласимся со студентом. Задача неимоверной сложности, если вы находитесь на не очень продвинутых стадиях овладения языком. И правильное ее решение состоит в том, чтобы ни в коем случае вообще за нее не браться.
Давайте сформулируем ту же мысль в качестве центрального тезиса.
(ЦТ, то есть Центральный Тезис) Речевая ситуация это категорически неподходящий момент для того, чтобы рыться в памяти в поисках грамматически правильных конструкций или проводить морфологический, фонетический или синтаксический анализ слов собеседника. В общем, беседа это не для анализа, а для общения.
Добавим, что жизнь состоит не только из таких моментов, когда нам что-то говорят, а мы в ответ тоже что-то говорим. В ней все еще остается место для кабинетной тиши, оглашаемой громкими звуками Ютуба, чтобы делать то, что невозможно и категорически не нужно делать в контексте коммуникации: выполнять упражнения, учить какие-то формы словоизменения, аудировать, меняя или не меняя скорость воспроизведения, применять мнемонические методы, смотреть ролики с титрами и без.
Все это замечательно и не отменяется. Но, попав в коммуникационную ситуацию, мы, согласно ЦТ, решительно переключаемся в другой режим, в котором делаем все, чтобы свести к минимуму, а лучше к нулю, все такие эээ-паузы и ммм-зависания.
Поэтому еще раз: беседа — неподходящая ситуация для размышлений о грамматической правильности. А также — для поисков в словарях, звонков другу и ожидания помощи зала (Курилка! Срочно на помощь! В течение десяти ближайших секунд мне нужно узнать, как на иврите «саморазмораживающийся»! Промедление подобно смерти!).
Конечно, бывают особые случаи, когда беседуют люди, объединенные общностью профессиональных или иных интересов. Скажем, вы зоолог и, оказавшись на международной конференции по зоологии, беседуете в кулуарах с коллегой из другой страны. Если вы обсуждаете профессиональные вопросы или что-то, связанное с регламентом мероприятия, вы, вероятно, проявите достаточно терпения друг к другу, чтобы понимать в точности, что именно хочет сказать собеседник. В такой ситуации, — когда содержание важнее формы, — мы готовы терпеть «эээ» и «ммм».
Во многих повседневных ситуациях это не так. Очень часто в общении важно не содержание самих высказываний, а общий посыл коммуникации, который передается не фразами, а самим фактом их обмена. Я тебя вижу, ты для меня существуешь, ты не пустое место, я вижу, что и ты меня видишь, что и я для тебя не пустое место, и мы оба это ценим. Примерно для этого мы и приветствиями обмениваемся. Слова важны постольку-поскольку.
***
Из вышесказанного следуют три рекомендации относительно того, как облегчить бремя коммуникации.
(1) Рекомендация номер один
Если не знаете, как высказать свою мысль, выскажите ее другими словами. Если другие слова не приходят в голову сразу (сразу — это ключевое слово!, никаких «эээ-пауз»!), выскажите мысль, не совсем совпадающую с вашей, откажитесь от нюансов, не тратьте время на поиск точных прилагательных и наречий. Если и это сходу не получается, меняйте тему беседы.
И вообще — не пытайтесь переводить свою мысль с русского. Перевод — трудная задача, и лучше оставлять ее профессионалам.
Хотите сказать: «Учитель, ты забыл показать мне свой экран». Фраза как-то не складывается? Попытайтесь сказать: «я не вижу твой экран». Не вспомнили, как на иврите «экран»? Скажите: «Не вижу картинку». И это не получается? Надо подумать? Вообще все вылетело из головы? Так вот: не надо думать! Времени на это нет, потом будете думать, в кабинетном полумраке!! Скажите просто что-нибудь. Например, «ма шломха?» Или "אהה" (в смысле «ага»).
Собеседник: «Я забыл показать тебе экран?».
Вы: «Как поживаешь?».
Есть также чудесное многозначительное выражение «Кен, а...». В смысле: «да уж...» , «не говори...».
— Я забыл показать экран?
— Да уж...
Думаете, у собеседника будет шок, если вы спросите его, как он поживает, в ответ на вопрос о демонстрации экрана? Гарантирую, не будет. Вы же не подвергли его изнурению паузами. А непоследовательность это одно из главных человеческих качеств, этим никого не удивишь. Большинство даже не заметит, что вы сменили тему.
— Что это у тебя висит на стене, дорогой племянник? Африканская ритуальная маска? Ты сектант, поклоняешься зулусским божествам? О, Боже, ты же из хорошей еврейской семьи?!
— Тетушка, знаешь, кто мне вчера звонил? Наш Боря. Из Бруклина.
— Ой, Борька! Борька — хо-ро-ший! Как они там?!
Остальные полтора часа разговора маска продолжает висеть на стене, прямо перед глазами тетушки, но та о ней больше не спрашивает. Где-то в сознании зафиксировано, что разговор на эту тему уже состоялся.
(2) Рекомендация номер два
В беседе допустимо совершать любые грамматические ошибки. Это не экзамен и не домашнее задание. Разрешите себе ошибаться.
Людям, склонным к перфекционизму — а к этой категории довольно часто относятся мои единомышленники с повышенным филологическим интересом — хочу дополнительно посоветовать следующее.
Мы можем решить для себя, что в речевых коммуникационных ситуациях для нас вступает в силу новое определение ошибок. Не то, которым мы руководствуемся при выполнении домашнего задания по спряжению глаголов со слабыми согласными.
Пока разговорная ситуация не завершилась, ошибкой считается неприличное молчание в поисках точных грамматических форм или переход на другой язык, в то время, как любые слова и фразы, сказанные на изучаемом языке, пусть даже самые нелепые с точки зрения грамматики и здравого смысла, ошибками не являются.
То есть сказать «иврит катан, hарбе шги'им» (моя иврит мала-мала) - это, пока длится беседа, не ошибка. А молчать полчаса, изводя себя и собеседника, а затем выдать что-то претендующее на нобелевку - העברית שלי מוגבלת למדי ואנוכי, לעניות דעתי ולמרבה צערי, עדיין טועה לעתים תדירות למכביר — (здесь предлагаю не перевод, а, скорее, эхо: «Видите ли сударь, мой французский, точнее иврит, все еще далек от совершенства, как ни прискорбно в этом сознаваться, и в вашей полной воле меня презреньем наказать!») — это, по нашим новым правилам для речевых ситуаций, ошибка. Тем более, что вам придется произносить это уже не собеседнику, а его распростертому на мостовой бездыханному телу.
Теперь, когда мы знаем, что такое ошибка, наш собственный перфекционизм не допустит, чтобы мы впадали в мучительные для всех участников беседы паузы.
(3) Метод «Внимание к собеседнику»
Рекомендация номер три дала название всей публикации. Значит она из разряда אחרון אחרון חביב — то есть the last but not the least, последняя по списку, но не по значимости.
Обычно, слушая кого-то, мы намного больше внимания обращаем на смысл произносимых речей, чем на конкретные слова и обороты. Например, нас спрашивают: «Сколько человек еще должны прийти, прежде, чем мы начнем урок?». Мы отвечаем: «Еще двое, герр профессор». Тут нас толкает локтем соседка по парте: «Что это он спросил?». Мы ей в ответ: «Профессор хочет знать, когда ему начать урок». «Нет, — настаивает соседка. — Какую он фразу сказал, повтори, пожалуйста, точно». Мы, растерявшись: «Ну..., ну так и сказал»...
Метод состоит в том, чтобы обращать внимание и на смысл слов, и на сами слова. Потому что, вместо того, чтобы рыться в памяти или пытаться выстраивать непривычные обороты, мы более, чем часто, можем просто воспользоваться теми словами и фразами, которые миллисекунду тому назад услышали от собеседника.
Итак, суть метода:
Обращаем внимание не только на смысл слов собеседника, но и на с-а-м-и с-л-о-в-а!
Не анализируем, почему он сказал так, а не иначе. Почему с артиклем, а не без, почему present perfect continuous, а не past continuous, почему «heraus», а не «hinauf». почему «митпанет», а не «митпана», почему «аhлан», а не «шалом». Наше кредо: речевая ситуация — не подходящее место и время для анализа и воспоминаний. Как собеседник сказал, так и сказал.
Учитель: מה עושים האנשים בתמונה?
Ученик: תמונה? אני לא רואה.
Учитель: לא רואה? כנראה, שכחתי להראות לך את המסך שלי
Ученик услышал слово «шахахти». Все, что ему нужно сделать, это изменить окончание.
— Кен, шахахта, — говорит он. А если память удержала больше, чем одно слово, вы даже можете отзеркалить фрагмент подлиннее:
— Кен, ка-нир'э шахахта (да, видимо, ты забыл).
Что, если учитель сказал бы: כנראה, לא הראיתי לך את המסך שלי ?
Допустим, ученик услышал слово «hэр'эти» и не выкинул его в ту же секунду из памяти (то есть поступил бы не совсем по-людски). О чем он в этот момент станет рассуждать, если не придерживается излагаемых здесь принципов?
Так-так-так, соберемся с мыслями, видимо, сенсей сказал: «я не показал», «hэр'эти». Откуда я это знаю? Ну, он же не показал мне свой экран, а сам про какую-то картинку спрашивает. Какой это бинъян? Черт его знает, я еще в них путаюсь! Похоже на ראיתי. Видимо, не случайно похоже. Что это за «-эти» в конце? Ах, да, мы в прошлый раз проходили такие окончания: иногда бывает «-ити», иногда «-эти». Но почему здесь не так, как в «раити» и «канити»? И еще, что это за «hэ» в начале. Я знаю «hи» — как в «hитхальти, hизманти».
Ну и так далее.
Интересно, как быстро ответит такой ученик, и будет ли к тому моменту собеседник еще находится у своего компьютера? Впрочем, он же преподаватель. Значит, будет.
А что сделает ученик, который знает метод «Внимание к собеседнику»? Он не станет обдумывать все эти вопросы, а если шальная мысль и придет в голову, воля ученика пресечет ее на этапе «так-так-так» или даже просто «так». Такой студиозус возвратит собеседнику то, что тот сам только что сказал, всего лишь изменив окончание: «Ло, ло hэр'эта ли эт hа-масах».
Или, самое ужасное, даже окончание не изменит и просто повторит, как попугай: «ло hер'эти». Ничего страшного не произойдет. Его поймут. Может быть, неназойливо поправят. Ошибаться в грамматике можно. Во время разговора это не считается ошибкой.
После такого разговора не пострадает ничья нервная система. А ученик еще и получит шанс запомнить все эти הראיתי, הראית, מסך, כנראה, שכחתי и т.д., поскольку пинг-понг со словами это лучший и самый естественный способ интервальных повторов.
Просто слушаем не только то, что говорит собеседник, но и то, как он это говорит.
